Великий Четверг. Тайная вечеря. Установление Таинства Евхаристии

В Великий Четверг вспоминаются события Тайной Вечери, на которой было установлено Таинство Причастия. В этот день все христиане стараются причащаться. В нашем храме Божественная Литургия будет совершаться утром: начало в 7:30.

Главная тема Великого Четверга – Тайная Вечеря Иисуса Христа с учениками. В этот день происходит небольшое послабление в посте – разрешается принимать масло и вино, потому что это событие является своего рода праздником. Радость заключается в том, что Христос установил Таинство Евхаристии – Причастия, когда мы под видом хлеба и вина принимаем Тело и Кровь Иисуса Христа. Благодаря этому мы имеем возможность спастись, ведь Сам Спаситель сказал: «Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.» .» (Ин. 6: 54)

Но при этом Тайная Вечеря наполнена скорбью о предательстве и грядущих страданиях Христа. Иисус сказал Своим ученикам, что один из них предаст Его. Понимая, что Христос Всеведущ, Иуда, хотя уже и договорился с первосвященниками о деньгах, но все-таки имея возможность раскаяться, он все равно не остановился. После Вечери Иуда пошел к первосвященникам, чтобы потом вместе с ними взять Иисуса в Гефсиманском саду. В тот же день Господь явил величайшее смирение, умыв апостолам ноги, тем самым являя пример того, что «кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою».

Великий Четверг. Тайная Вечеря. Икона монастыря Ватопед, Афон

Евангелие от Матфея

Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками; и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились, и начали говорить Ему, каждый из них: не я ли, Господи? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня; впрочем Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться. При сем и Иуда, предающий его, сказал: не я ли, Равви? Иисус говорит ему: ты сказал.

И когда они ели, Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте от нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов. Сказываю же вам, что отныне не буду пить от плода сего виноградного до того дня, когда буду пить с вами новое вино в Царстве Отца Моего.

И, воспев, пошли на гору Елеонскую. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. Говорит Ему Петр: хотя бы мне и надлежало умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.

Потом приходит Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия: впрочем не как Я хочу, но как Ты.

Мф. 26, 21–42

Толкование на святого евангелиста Матфея

Как многие ныне говорят: желал бы я видеть лицо Христа, образ, одежду! Вот, ты видишь Его, прикасаешься к Нему, вкушаешь Его. Ты желаешь видеть одежды Его, а Он дает тебе самого Себя и не только видеть, но и касаться, и вкушать, и принимать внутрь. Итак, никто не должен приступать с пренебрежением, никто с малодушием, но все с пламенною любовью, все с горячим сердцем и бодростию. Если иудеи ели агнца с поспешностью, стоя и имея сапоги на ногах и жезлы в руках, то гораздо более тебе должно бодрствовать. Они готовились идти в Палестину, ты же готовишься идти на небо. Поэтому должно всегда бодрствовать, – немалое предстоит наказание тем, которые недостойно приобщаются. Подумай, как ты негодуешь на предателя и на тех, которые распяли Христа. Итак, берегись, чтоб и тебе не сделаться виновным против тела и крови Христовой. Они умертвили всесвятое тело; и ты принимаешь его нечистою душою после столь великих благодеяний. Во самом деле, Он не удовольствовался лишь тем, что сделался человеком, был заушен и умерщвлен; но Он еще сообщает Себя нам, и не только верою, но и самим делом делает нас Своим телом. Насколько же чист должен быть тот, кто наслаждается безкровною жертвою? Насколько чище лучей солнечных должны быть – рука, раздробляющая плоть Христову, уста, наполняемые духовным огнем, язык, обагряемый страшною кровью! Помысли, какой чести ты удостоен, какою наслаждаешься трапезою! При виде чего трепещут Ангелы, и на что не смеют взглянуть без страха, по причине сияния, отсюда исходящего, тем мы питаемся, с тем сообщаемся и делаемся одним телом и одною плотию со Христом. Какой пастырь питает овец собственными членами? Но что я говорю – пастырь? Часто бывают такие матери, которые новорожденных младенцев отдают другим кормилицам. Но Христос не потерпел этого, но Сам питает нас собственною кровью, и через это соединяет нас с Собою. Размысли же, что Он родился от вашего естества. Но ты скажешь: это не ко всем относится. Напротив, ко всем. Если Он пришел к нашему естеству, то очевидно, что пришел ко всем; а если ко всем то и к каждому в отдельности. Почему же, ты скажешь, не все получили от этого пользу? Это зависит не от Того, Который благоволил совершить это для всех, но от тех, которые не восхотели. С каждым верующим Он соединяется посредством таин, и сам питает тех, которых родил, а не поручает кому-либо другому; и этим опять уверяет тебя в том, что Он принял твою плоть. Итак, удостоившись такой любви и чести, не будем предаваться безпечности. Не видите ли, с какою готовностию младенцы берит сосцы, с каким стремлением прижимают к ним уста свои? С таким же расположением и мы должны приступать к этой трапезе и к сосцу духовной чаши, – или лучше сказать, мы с большим еще желанием должны привлекать к себе, подобно грудным младенцам, благодать Духа; и одна только у нас должна быть скорбь – та, что мы не приобщаемся этой пищи. Действия этого таинства совершаются не человеческою силою. Тот, Кто совершил их тогда, на той вечери, и ныне совершает их. Мы занимаем место служителей, а освящает и претворяет дары сам Христос. Да не будет здесь ни одного Иуды, ни одного сребролюбца. Если кто не ученик Христов, то пусть удалится; трапеза не допускает тех, кто не таковы. Это та же самая трапеза, которую предлагал Христос, и ни чем не менее той. Нельзя сказать, что ту совершает Христос, а эту человек; ту и другую совершает сам Христос. Это место есть та самая горница, где Он был с учениками; отсуда они вышли на гору Елеонскую. Выйдем и мы туда, где простерты руки нищих; это именно место есть гора Елеонская; множество же нищих – это маслины, насажденные в доме Божием, источающие елей, который будет полезен для нас там, который имели пять дев, и которого не взявши, другие пять погибли. Взявши этот елей, войдем, чтобы нам с горящими светильниками выйти на встречу Жениха. Взявши этот елей, выйдем от сюда. Не должен приступать сюда ни один безчеловечный, ни один жестокий и немилосердый, словом – ни один нечистый.

Святитель Иоанн Златоуст

"Тот, Кто держит небеса и управляет миром, теперь умывает ноги ученикам и отдает Себя в пищу людям, чтобы дать им бессмертие"

Страстная Седмица. Великий Четверг.

На малом повечерии накануне Четверга вновь трипеснец Андрея Критского. На фоне Божественной тишины, наполняющей Сионскую горницу, громом священного негодования звучит тема «Иудина окаянства». Мы призываемся «горницу сердце предуготовить и вечерю благочестие» и одновременно содрогаемся от мысли о предателе-ученике, являющем «нрав сребролюбия… образ безумия… жестокаго сердца утробу… лобызание льсти». Далее раскрывается святая тайна Тайной Вечери: Христос новая Пасха, «тайная и живожертвенная». И вскоре другая тема Великого дня: «честное умовение», Божественное смирение, толковать которое «неудобно есть», но можно благоговейно описывать: «Смирився нас ради Богатый, от вечери востав, лентий прием, сим препоясался еси, и преклонь выю, омыл еси ноги учеников и предателя». «Что Тебе принесем, Христе?» отзывается в душе, и в конце трипеснца слышим торжественный ответ и призыв: «Христос учреди мир, Небесный и Божественный Хлеб: приидите убо христолюбцы, бренными устнами, чистыми же сердцы, приимем верно жремую пасху, в нас священнодействуемую».

Утреня… Начало обычного чтения шести псалмов особо звучит, как говорилось от Первого Лица. Перед учреждением величайшего Таинства, ради которого поистине и существует мир, умножаются «стужающии» Христу в их числе уже и объединившиеся фарисеи с саддукеями, в их числе по намерению своему и ученик-предатель. Но пока в большинстве рядом с Господом другие ученики по благодати друзья Его, общники Тайной Вечери. Звучит тропарь «Егда славнии ученицы», где «Иудину окаянству» дается простая и уничтожающая характеристика: «несытая душа». В «невечернем дни Царствия», где будут вечно и «истее» причащаться Христу, не будет места неблагодарным несытым бесчисленными Божьими милостями, данными им на земле. Потому, человек, «бежи несытыя души». Евангелие дня: Иуда сговаривается о цене предательства, другие ученики готовят вечерю, все причащаются Великому таинству с ними и Иуда. Господь и Учитель дает последние уроки смирения и завещает последователям Своим Царство вечного причащения. И тут же пророчествует Петру отречение и самое страшное и непостижимое ученикам: конец того, «что о Нем», то есть земной Его жизни. Церковь отзывается на услышанное каноном Великого Четверга. Глубокое постижение Божественного таинства соединяется в каноне и в тропарях, и в чудных ирмосах его со свидетельством об имеющей принестись Жертве, которую Христос на вечере совершает заранее «Сам Сый Себе предпожре». Кондак дня предупреждение нам на всю жизнь: руки, принимающие бесценного живого Христа, не могут простираться к тому, что, имея цену, дерзает Его подменить. Принятие такой подмены для нас по сути предательство. От этого охранить может только верность, растворенная Божественным качеством смирением, да «творим, якоже видим, друг другу покаряющеся, и друг другу нозе умывающе, Христос бо тако повеле Своим учеником… но не услыша Иуда, раб и льстец». А пока в конце канона из того, что должно в нас произойти, возвращаемся к тому, что совершается здесь и сейчас: «Странствия Владычня и безсмертныя трапезы… приидите насладимся». Но чтобы насладиться, надо с чистым сердцем приступить. И вновь: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам, да вниду вонь: просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».

Далее слышим ожившие от духа наступивших дней хвалитные псалмы и стихиры, которые повторятся на литургии этого великого дня. Среди незаходимого света «возсиявающаго миру» Таинства песнопения свидетельствуют о надвигающейся на Христа тьме неистовства Иуды и с ним всех «беззаконных и неверных». Оку Церкви открывается уже и ночь Страстей, и все последующее. Христос-Агнец «грядет на заколение вольное, и плещи дает на раны, ланиты на заушения, лица же не отврати от срамоты заплеваний, смертию же безобразною осуждается. Вся Безгрешный волею приемлет, да всем дарует из мертвых воскресение». И далее стихиры на стиховне сугубо, до последних глубин, описывают видимое о лукавом соборище, о невольно пророчествующем Каиафе, а главное о «приобретшем человеконенавидение» Иуде. К кому воззвать от боли, к кому обратиться: «Ужаснися солнце, возстени земле, и движащися возопий: Незлобиве Господи, слава Тебе».

На первом часе читается потрясающее пророчество Иеремии, и снова от Первого Лица, как обличение врагов, затем ответ Отчий и далее молитва за них и за весь мир: «Аз же яко агня… ведомое на заколение… на Мя помыслиша: …вложим древо в хлеб Его, и истребим Его от земли живущих, и имя Его да не помянется ктому… сия глаголет Господь сил: …останка не будет от них, наведу бо злая… в лето посещения их… Праведен еси, Господи… обаче судьбы возглаголю к Тебе: что яко путь нечестивых спеется… Ты, Господи… искусил еси сердце Мое пред Тобою, собери их яко овцы на заколение, и очисти их в день заколения их… сия глаголет Господь: …обращуся и помилую их…» Поразителен образ древа, вложенного в хлеб: предел жестокости с одной стороны, а с другой указание нам на то, что Чаша Христова страдания (святитель Игнатий (Брянчанинов)).

На литургии Великого Четверга, совершающейся на вечерне, после пения стихир, в основном слышанных на утрене, читаются три паремии, причем и прокимны их передают содержание происходящего: «Изми Мя, Господи, от человека лукава», «Изми Мя от враг Моих, Боже». Тема первых двух чтений (Исхода и Иова) Бог, приоткрывающий Себя, и Бог непостижимый. Это двуединое ведение дает причащение. Затем снова приближение Страстей в чтении из Исаии, суд миру сему и изречение плачевного приговора врагам: «Плещи Моя дах на раны, и ланите Мои на заушения… разумех, яко не постыждуся. Зане приближается оправдавый Мя… кто судяйся со Мною: да приближится ко Мне… Се вси вы огнь раждизаете… Мене ради быша сия вам, в печали успнете».

Далее Апостол к Коринфянам, раскрывающий сущность причащения и страшную ответственность за этот величайший дар: «Да испытывает же себя человек». Евангелие дня повествует как о Тайной вечере, так и о последовавших событиях: Гефсиманских борениях, предательстве Иуды, взятии Спасителя под стражу, суде Синедриона, отречении Петра, предании Христа суду Пилата. И вскоре по Евангелии зазвучит Златоустова песнь Великого дня, песнь нашей жизни и нашей любви, песнь хвалы, покаяния и верности, даст Господь и песнь вечности: «Вечери Твоея тайныя днесь, Сыне Божий, причастника мя приими: не бо врагом Твоим тайну повем, ни лобзания Ти дам яко Иуда, но яко разбойник исповедаю Тя: помяни мя, Господи, во Царствии Твоем. Аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа».

Протоиерей Илья Шапиро
"Страстная Седмица"

Это — Чаша, которая содержит в себе все питие; это — Таинство, в котором — Он Сам.

Ефрем Сирин