Икона

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Молящийся ум должен находиться в состоянии вполне истинном. Мечтание, как бы ни было приманчивым и благовидным, будучи собственным, произвольным сочинением ума, выводит ум из состояния Божественной истины, вводит в состояние самообольщения и обмана, а потому оно и отвергается в молитве.

Ум во время молитвы должно иметь и со всей тщательностью сохранять безвидным, отвергая все образы, рисующиеся в воображении, потому что ум в молитве предстоит невидимому Богу, Которого невозможно представить никаким вещественным образом. Образы, если их допустит ум в молитве, делаются непроницаемой завесой, стеной между умом и Богом...

Если б во время молитвы твоей представился тебе чувственно или изобразился сам собой в тебе умственно вид Христа, или Ангела, или какого святого – словом, какой бы то ни было образ, никак не принимай этого явления за истинное, не обрати на него никакого внимания, не вступи с ним в беседу.106 Иначе непременно подвергнешься обману и сильнейшему повреждению душевному, что и случилось со многими. Человек до обновления его Святым Духом неспособен к общению со святыми духами. Он, как находящийся еще в области духов падших, в плену и в рабстве у них, способен видеть только их, и они нередко, заметив в нем высокое мнение о себе и самообольщение, являются ему в виде Ангелов светлых, в виде Самого Христа для погубления души его.

Святые иконы приняты Святой Церковью для возбуждения благочестивых воспоминаний и ощущений, а отнюдь не для возбуждения мечтательности. Стоя перед иконой Спасителя, стой как бы перед Самим Господом Иисусом Христом, вездесущим по Божеству и иконой Своей присутствующим в том месте, где она находится. Стоя перед иконой Божией Матери, стой как бы перед Самой Пресвятой Девой, но ум твой храни безвидным: величайшая разница быть в присутствии Господа и предстоять Господу или воображать Господа. Ощущение присутствия Господня наводит на душу спасительный страх, вводит в нее спасительное чувство благоговения, а воображение Господа и святых Его сообщает уму как бы вещественность, приводит его к ложному гордому мнению о себе, душу приводит в ложное состояние, состояние самообольщения.107

Высокое состояние – ощущение присутствия Божия! Им удерживается ум от беседы с чуждыми помыслами, наветующими молитву; по причине его обильно ощущается ничтожество человека, по причине его является особенная бдительность над собой, хранящая человека от согрешений, даже самомалейших. Ощущение присутствия Божия доставляется внимательной молитвой. Много способствует к приобретению его и благоговейное предстояние перед святыми иконами.

* * *

Очень полезно для упражняющегося молитвою иметь в келье иконы Спасителя и Божией Матери довольно значительного размера. По временам можно обращаться при молитве к иконам, как бы к самим присутствующим тут Господу и Божией Матери. Ощущение присутствия Божия в келье может сделаться обычным. При таком постоянном ощущении мы будем пребывать в келье со страхом Божиим, как бы постоянно под взорами Бога. Точно мы находимся всегда в присутствии Бога, потому что Он вездесущ, – находимся всегда под взорами Бога, потому что Он все и всюду видит.

* * *

Все русские поняли, что итальянские картины не могут быть святыми иконами. Между тем итальянская живопись взошла почти во все православные русские храмы со времен преобразования России на европейский лад. Эта живопись соблазняет раскольника, огорчает истинно православного; она – западный струп на православном храме. С кого итальянские живописцы писали изображения святейших жен? Со своих любовниц. Знаменитые Мадонны Рафаэля выражают самое утонченное сладострастие. Известно, что Рафаэль был развратнейший человек, желал выразить идеал, который действовал бы на него наиболее сильно, и нередко кидал кисть, чтобы кинуться в объятия предстоявшей ему натурщицы. Другие живописцы, талант которых был грубее, нежели талант Рафаэля, выражали сладострастие на своих мнимых иконах гораздо ярче; иные выразили уже не одно сладострастие, но и бесстыдство, неблагопристойность. Иконы некоторых святых мужей списаны с женщин, как, например, знаменитое изображение Иоанна Богослова, написанное Доминикенем. Иконы некоторых мучеников итальянские любострастные живописцы написали со своих товарищей разврата после ночи или ночей, проведенных ими беспорядочно, когда это поведение напечатлелось на изнуренных их лицах. Все движения, все позы, все физиономии на итальянских картинах или вообще на картинах, написанных западными еретиками и изображающих священные предметы, чувственны, страстны, притворны, театральны, ничего в них нет святого, духовного; так и видно, что живописцы были люди вполне плотские, не имевшие ни малейшего понятия о состоянии духовном, никакого сочувствия к нему и потому не имевшие никакой возможности изобразить человека духовного живописью. Не имея понятия о том, какое положение принимают черты лица углубленного в свою молитву святого мужа, какое положение принимают его глаза, его уста, его руки, все тело его, они сочиняют в невежественном воображении своем произвольную невежественную мечту, сообразно этой мечте устанавливают натурщика или натурщицу – и отличная кисть изображает на полотне совершенную нелепость так, как красноречивейший оратор по необходимости должен бы был произнести самую бестолковую речь, если бы заставили его говорить о предмете, вовсе неизвестном ему. Воспитанники русской Академии художеств образовались по образцам западным и наполнили храмы иконами, вполне недостойными имени икон. Если бы эти иконы, перед которыми опускаются долу взоры целомудренные, не стояли в храме, то никто и не подумал бы, что им приписывается достоинство икон. Светский человек, насмотревшийся на все и имеющий обширную опытность, не может себе представить того действия, которое такие изображения имеют на девственную природу.

Некоторый старец, проводивший в пустыне возвышенную монашескую жизнь, должен был по некоторым обстоятельствам приехать в Петербург. Здесь он был приглашен однажды вечером набожной старушкой-дамой для духовной беседы. В это время дочери старушки одевались, чтобы ехать на бал. Одевшись, или, правильнее, обнажившись по требованию современной моды, они пришли к маменьке, чтобы поцеловать ее ручку и сесть в карету. Старец, увидав невиданное им никогда в жизни – девиц, бесстыдно обнажившихся по уставу Запада, по уставу ереси и язычества, – пришел в ужас. Он уверял, что после виденного им соблазна уже не нужно являться самому диаволу для соблазна. Каково же видеть такому девственному оку подобное изображение на иконе, изображение, возбуждающее не молитву, а самые нечистые страсти.

Несвойственность итальянской живописи для икон уже теперь очевидна и признана. Но, к сожалению, современная мода устремилась к другой крайности: к подражанию старинной русской иконописи со всеми ее неправильностями и с присовокуплением разных несообразностей новейшего изобретения. Здесь новый повод к соблазну. Перед такой иконой не соблазняется раскольник, не могущий отличить правильного рисунка от неправильного, – соблазняется перед нею легкомысленное чадо новейшего прогресса. Видя уродливость изображений на иконе, это чадо соблазняется, смеется, кощунствует. Его поверхностное образование и просвещение не дают ему возможности отделить в Церкви установлений святых и Божественных от того разнообразного сору, который в различные времена вносился в Церковь немощью, ограниченностью, греховностью человеческой сообразно духу века. Это чадо новейшего прогресса, чуждое здравого смысла, видя недостаток, внесенный в Церковь человеческой немощью, тотчас колеблется в доверии к самой Церкви, начинает осуждать ее, делается чуждым ее...

В наше время искусство живописи достигло высокой степени усовершенствования. Живописец, желающий писать иконы, достойные Божия храма и назидательные для христиан, имеет для сего наибольшие средства, чем когда-либо, но должен непременно проводить жизнь самую благочестивую, чтобы стяжать опытное познание духовных состояний, должен быть знаком в особенности с благочестивыми иноками, чтобы на лицах их усмотреть то глубокое спокойствие, тот отпечаток небесного тихого радования, ту младенческую простоту, которые являются на этих лицах от тщательной молитвы и от других благочестивых занятий. Пусть он всмотрится в естественность их движений, в отсутствие в них всего сочиненного, всего придуманного. Правильность рисунка необходима для иконы, притом нужно изображать святых свято, такими, какими они были, простыми, спокойными, радостными, смиренными, в таких одеждах, какие они носили, в положениях и движениях самых скромных, исполненных благоговения, основательности, страха Божия. Изображению святого должны быть чужды изысканная поза, движение, изображающее восторженность, положение лица романическое, сентиментальное, с открытым ртом, с закинутой кверху головой или с сильно устремленными кверху глазами. Последнее положение, к которому обыкновенно прибегают для изображения молитвенного состояния, именно и воспрещается иметь при молитве святыми отцами. Также не должно изображать святых жен и дев с опущенными книзу глазами: дева начинает тогда опускать вниз глаза, когда явится в ней ощущение греховное; в невинности своей она глядит прямо.


106 Преподобный Григорий Синаит. О прелести, главы зело полезные. Добротолюбие. Ч. 1.
107 Слово преподобного Симеона о трех образах молитвы.

Симфония по творениям Святителя Игнатия (Брянчанинова)

Источник: https://azbyka.ru/otechnik/Ignatij_Brjanchaninov/simfonija-po-tvorenijam-svjatitelja-ignatija-brjanchaninova-tereshenko/90